Алюмен. Книга первая. Механизм Времени - Страница 39

Кентавр.

Цок, цок, цок, цок – i штандар з «Пагоняй»...

Тварь, уже готовая вцепиться в китаянку, слишком поздно заметила врага. Литвинский кентавр не бежал – летел. В уши ударил жалобный взвизг. Длинное, извивающееся тело вздернулось, как на дыбе.

Мелькнула белая манжета.

Цок, цок, цок, цок – клiча ў паход...

Визг захлебнулся. Оторванная лапа глухо стукнулась о булыжник. Кентавр швырнул плачущую гиену-калеку прочь, брезгливо вытер пальцы о брусчатку. Обернулся – резко, словно конь на скаку.

Притопнул левой, правой, готовясь пуститься в пляс:

Ты сядла не пакiдай, вер, што не зманю,
Толькi болей волi дай ты свайму каню...

Манжеты – белая и окровавленная – метнулись к клокочущей ненавистью глотке второго зверя. Тварь отпрянула, хрипя, оскалила желтые клыки.

Кентавр не отступал:

...Толькi болей волi дай – куля не кране,
Ты сядла не пакiдай, не цугляй мяне!

Гиена не выдержала – заскулила нашкодившим щенком.

Удрала.

Подпрыгнув, кентавр оглушительно свистнул вслед беглянке. Пин-эр уже стояла рядом с ним – измученная, безмолвная. Легко, как жених – невесту, Волмонтович подхватил китаянку на руки, смерил надменным взглядом толпу «потопельников». Забыв о приличиях, о шляхетском достоинстве, харкнул под ноги самому настырному – верзиле в драной матросской фуфайке.

Назад он шел не торопясь, боясь потревожить девушку. Когтистая лапа попалась под ногу, и князь пнул ее, отбросив подальше – кыш, падаль!

2

– Я – на склад. Князь, Пин-эр и Торвен со мной, – Эрстед закинул ружье за спину, устало повел плечами. – Надо проверить систему защиты. Остальные...

– Все на постах, согласно расписанию, – отрапортовал Дон Кихот, пятясь к двери. – Поспешить бы, а?

Зануда мысленно согласился. Пора! Толпа близко – лица видать. Колокол «Вазы» поднял всех – и погибших в недавнем Мальстреме, и сгинувших в прошлые шторма. У некоторых и лиц-то нет – лопнула темная шкура, наружу глядит желтая кость.

Полная мобилизация!

– Потом я вернусь к иллюминатору...

– Нет, полковник!

Лейтенант Торвен потянулся, разминая кости, тронул ладонью ноющее колено. Не боец! Но остальные не лучше. Воскресший Волмонтович, нет слов, кентавр – но кому-то ведь нужно нести девушку?

– Возле иллюминатора подежурю я. Ты нужен на складе. Кроме того, в два конца ты не успеешь. А если они пройдут Банку... К чему тогда были все эти танцы?

Лицо Эрстеда дрогнуло, как от зубной боли. Словно вновь он стоял у свежей могилы. Холм мерзлой земли, торчат не кресты – сабли с грязными кистями на эфесах. «Прощайте, волонтеры! Нет, до свидания. До скорого!..»

Из Черного полка домой вернулась десятая часть.

– У тебя дети, Торвен.

– У тебя тоже, – равнодушно ответил Зануда. – Удивил!

– Гере Эрстед! Пора!..

Дон Кихот нервничал. Даже рыжий ловец угрей – и тот пятился в глубь Башни. Белокурый Арне-наблюдатель уже спустился вниз, благо не держали.

– Хорошо, – вздохнул полковник. – Кто знает, где рубильник?

– Я! Я знаю! – с радостью выкрикнул рыжий.

– По моей команде! – Эрстед дождался, пока Волмонтович исчезнет в темноте со своей драгоценной ношей. – Торвен? Ты как без трости?

Зануда ударил о порог прикладом ружья.

Оба выжидали. Мертвецы идут на приступ – такое и Александру Дюма не придумать. Дешевка она, мсье, ваша «Нельская башня»! Ближе, ближе... Пустые глаза, пустые глазницы. Тянутся закостеневшие руки, отпали челюсти, висят распухшие языки. Авангард подошел вплотную – десять-пятнадцать шагов, и толпа вольется в дверь, сминая двух глупцов. Д-дверь, как говаривал убийца старины Ольсена, зубастый негодяй с чудо-зонтиком...

Слева – пара колонн. Справа – пара колонн.

Молчаливые часовые.

– Отойдем от греха! – крепкая рука ухватила Торвена за локоть, потянула в коридор. – Ох, что-то будет... Честно говоря, я сам плохо знаю, что сейчас будет. Ты мне веришь, лейтенант?

– Верю...

– Ну и славно. Рубильник!

От вопля полковника у Торвена зазвенело в ушах.

– Есть – рубильник! – донеслось из подземных недр.

– Зажмурься, лейтенант!

К счастью, Зануда успел вовремя выполнить приказ. Ослепило, но не слишком. Проморгавшись, он вытер слезы – и увидел. Между парными, угольно-черными колоннами, охраняя вход, плясали, выгнув спины, огонь-коты. Дыбом шерсть, белая с синим отливом. Распушились генеральские усищи, брызжут искрами. На клыках кипит слюна, пузырится.

Шипят зверюги, пугают врага...

Есть такая кошачья порода: электрические дуги. Знатные котоводы старались, выводили: русский физик Василий Петров, «англичанец» Гумфри Дэви – и итальянец Алессандро Вольта. Всем миром, значит, работали.

Гроза изумилась, громыхнула, восхитившись делом рук человеческих. Над мокрыми волосами «потопельников» вознеслись струйки пара. Запахло озоном – так остро, что Торвен чихнул. Расчихались и гиены – твари пятились, воротили морды, плакали навзрыд хриплыми детскими голосами. Хотя огонь-коты вроде бы ничего не могли им сделать...

Если, конечно, не совать хвост в пламенную пасть.

Воздух потрескивал, напоенный электричеством. Зануда дышал полной грудью, чувствуя, как возвращаются силы. Зато мертвецы ложились на булыжник один за другим и застывали. Складывалось впечатление, что шипение вольтовых дуг – нет! само присутствие бешеных котов! – изгоняет прочь злую волю, направлявшую Нептуново стадо.

Задние, кто не захотел коченеть в Эльсиноре, поворачивали обратно, тащились к воротам, ускоряя шаг – спешили в мокрую, холодную могилу. Домой, в глубины Эресунна! Гиены не препятствовали. Твари старались не глядеть на сверканье между колоннами. Но их будто на веревке тянуло, выворачивало толстые шеи...